Син’Энтракс — Пролог к Первой Ассе

✨ Это — первая глава моего произведения. 📖 Рассказом или чем‑то большим его назвать — решать вам.
💤 Меня вдохновил сон — необычный, яркий, полный образов и событий. 🎨 Я немного приукрасил его, добавил деталей и записал. 📝 Получилось объёмно, поэтому я разбил текст на главы. 🌟 Перед вами — первая из них.
ин’Энтракс — Пролог к Первой Ассе
Глава:1
Место действия: планета Анахита, система Красного гиганта, звезды на исходе жизненного пути, на окраине сектора Золотой Рыбы, Большое Магелланово Облако.
Цивилизация Света не знала, что живёт в соседней галактике. Для её обитателей океанический мир и их солнце были всей Вселенной. Они не подозревали, что их идиллия существует в тени могущественной расы, давно превратившей Большое Магелланово Облако в свою лабораторию.

* * *

Шеа Мазаль была теневым правителем народа Яреаним — народа луны. Её род восходил к глубокой древности и уже многие тысячи лет вершил судьбы из тени. Никогда их имена не звучали на площадях, никогда их лица не появлялись в залах власти. Но именно они решали, кто поднимется на трон, а кто будет низвергнут в грязь.
Род Мазаль был невидимой рукой, что направляла историю Яреаним. Они назначали правителей, словно актёров на сцене, и столь же легко лишали их власти, когда те переставали быть нужными. Их решения были окончательными и бесповоротными: один взмах — и целые династии рушились, города погружались в хаос, а народы меняли судьбу.
Для простых жителей Яреаним власть рода была тайной, покрытой мраком. Никто не видел их напрямую, но каждый чувствовал их присутствие. Слухи ходили о том, что именно они решают, кому достанется богатство, а кому — нищета; кто будет жить в роскоши, а кто сгниёт в тюрьме. Их власть была абсолютной, хотя и невидимой.
Шеа унаследовала эту традицию и усилила её. Она стала воплощением холодной решимости и безжалостного расчёта. Для неё политика была лишь театром, где актёры сменялись по её воле. Она не нуждалась в признании, не искала славы — её власть заключалась в том, что никто не мог противостоять её решениям.
Так род Мазаль веками правил из тени, оставаясь невидимым, но всесильным. Их слово было законом, их молчание — приговором. И народ луны жил под их невидимым взором, не зная, что каждая судьба уже давно вписана в книгу теневых властителей.

Яреаним называли себя «народом луны» на древнем диалекте. Их жизнь и облик были тесно связаны с лунным светилом. Рост Яреаним составлял примерно 150–170 сантиметров. Телосложение у них было тонкое и изящное. Длинные руки и ноги заканчивались четырьмя пальцами с прямыми когтями длиной около двух сантиметров.
У Яреаним были прямые чёрные волосы и высокий лоб. Глаза — большие, полностью чёрные, похожие на бездонные провалы. Лицо вытянутое, уши заострённые и направленные вверх. Кожа тёмно‑серая, почти чёрная, гладкая и без растительности.
Главная особенность Яреаним заключалась в том, что их пол менялся в зависимости от фаз луны что звалась Лаэль . Но это происходило не одинаково для всех сразу: часть народа переходила в женскую форму, часть — в мужскую. Благодаря этому в обществе всегда сохранялось равновесие — поровну мужчин и женщин.
С самого детства Шеа жила в роскоши и достатке, в уединённом поместье своих родителей. Этот дом был изолирован от внешнего мира, и она никогда не покидала его пределы, не зная, что происходит за стенами её окружения. С ней занимались личные наставники, обучая всему, что считалось необходимым для будущей жизни. С малых лет ей внушали мысль о её избранности и предназначении — управлять «серыми массами», быть выше остальных и вести народ.
Учиться Шеа не любила. Наставники имели право её наказывать — единственные во всём её окружении, кто мог это делать. В остальном же она не знала слова «нет» и всегда получала всё, что хотела. Она часто жаловалась родителям на суровость наставников, но те отвечали, что всё это делается ради её же блага. Шеа, скрипя сердцем, продолжала учиться, хотя ненавидела каждое занятие. В глубине души она твёрдо решила: когда станет взрослой и обретёт власть, то непременно рассчитаетcя со своими учителями и заставит их вспомнить все обиды.
В итоге, когда Шеа вступила в права наследования, она позаботилась о том, чтобы её мучители исчезли из жизни. Каждый из наставников закончил свои дни жалко и бесславно: кто оказался на городской свалке, кто сгнил в тюрьме, а кого настигла смерть на улице от руки случайного преступника. И только Шеа знала, что ничего случайного в этих судьбах не было.
За свою долгую жизнь Шеа так и не завела детей — они ей были попросту не нужны. Иногда ей говорили, что после её смерти некому будет наследовать её состояние, но на это Шеа лишь равнодушно пожимала плечами. Ей было откровенно плевать на то, что случится после её ухода.
Главным для неё оставалось только настоящее: то, что происходило здесь и сейчас. Всё, что будет после её смерти, Шеа не волновало. «После меня — пусть хоть вся вселенная схлопнется в сингулярность», — думала Шеа Мазаль. Для неё существовало только настоящее, её власть и её воля. Всё, что будет потом — хоть конец мира — не имело значения.
Шеа, несмотря на свой возраст, выглядела удивительно хорошо. Продвинутая медицина делала своё дело: отличить её от тридцатилетней женщины было невозможно. Даже в местной сети ходили конспирологические теории — будто Шеа давно умерла, а её место занял искусно подготовленный двойник. «Не дождётесь», — думала она с холодной усмешкой.
Наара Вель, её сенешаль, однажды тихо сказала: — Госпожа, вы выглядите ровно на тридцать. Ни больше, ни меньше.
Шеа не ответила, лишь бросила короткий взгляд в зеркало, словно проверяя слова помощницы.
И всё же, сквозь уверенность начинала пробиваться тень сомнения. Она всё чаще задумывалась о неизбежном. В последнее время её тревожил один и тот же кошмар.
Во сне Шеа оказалась в тёмном помещении, где воздух был густ и тяжёл, словно пропитан древними заклинаниями. В центре стояла каменная купель, наполненная кровью, и её поверхность отражала пляшущие отблески рун, высеченных на стенах. Рядом лежал обсидиановый нож с рукоятью из кости, украшенной замысловатой резьбой, и лезвие его было покрыто свежими пятнами жертвенной крови. По кругу горели светильники с синим пламенем, отбрасывающим живые тени, которые извивались, будто пытались сорваться с камня и обрести плоть. Воздух вибрировал от звуков странных духовых инструментов — их протяжные завывания напоминали голоса умерших, зовущих из глубин древних легенд.
Она просыпалась каждый раз с полной уверенностью, что смерть уже протянула к ней руку. И ни разу не могла понять, что кошмар закончился — он словно продолжался даже наяву. Так и в этот раз сон оборвался внезапно, оставив её сердце в ледяных тисках.
Придя в себя, Шеа устало подумала: «Сколько можно? В следующий раз я приму что‑нибудь, чтобы упасть в сон без сновидений». Она позволила слугам омыть своё тело и облачилась в деловой костюм — без лишних деталей, но сшитый из самой дорогой ткани, которую только можно было достать. Тёмный, идеально сидящий, он подчёркивал её фигуру и холодную уверенность.
В зеркале отражалась женщина, которую невозможно было отличить от тридцатилетней. Чёрные волосы аккуратно убраны, взгляд — прямой и властный. В её облике не было ничего лишнего: только сила, дисциплина и безупречный вкус.
Собравшись, Шеа направилась на мостик своего флагмана Тсел. Металл коридоров отражал её шаги, а каждый встречный склонял голову, не смея задержать взгляд. На мостике её встретил космос — безмолвный и равнодушный, но в его тишине она всё ещё ощущала отголоски ночного кошмара.
«Что-то я совсем засиделась дома», — произнесла Шеа вслух, глядя в сторону иллюминатора. Повернувшись к свите, она бросила: — Найдите на Оре какое‑нибудь мероприятие. Оперу, балет — что угодно.
Она сделала паузу, затем добавила с лёгкой усмешкой: — Хочу развлечься.
Шеа сидела на балконе в лучшей ложе Дома Лаэль. Зал сиял золотом и хрусталём, тысячи огней отражались в зеркалах, а певцы на сцене сотрясали пространство своими голосами, заставляя стены дрожать. Но Шеа не обращала на них внимания.
Она держала в руках сверхдорогой театральный бинокль, инкрустированный редкими камнями, и с удовольствием разглядывала публику. Её интересовали не арии и декорации, а лица тех, кто пришёл сюда — богатые семьи, чиновники, наследники корпораций. Она наблюдала за их жестами, улыбками, тайными переговорами, словно читала книгу интриг прямо в зале.
Опера была для неё не искусством, а ареной, где можно увидеть истинные маски общества.
Шеа сидела в своей ложе, разглядывая публику. Она лениво кивнула в сторону пары внизу: — Наара, кто эта женщина рядом с ним?
Сенешаль тихо наклонилась: — Новая пассия, дочь промышленника из Барзеля.
Шеа перевела бинокль на другого зрителя: — Элира, а этот странный тип? Почему я его не знаю?
Атташе мгновенно проверила данные и шепнула: — Независимый финансист, недавно перебрался на Ору. Пока без связей.
В это время Ион Тав сделал пометку в своём планшете: «Финансист — потенциальный игрок». Мирел Кай уже был готов выйти, если хозяйка захочет вызвать кого‑то из зала. А Сарек Ли бесшумно проверял датчики, фиксируя каждое движение и разговор в пределах видимости.
Шеа уже собиралась задать Нааре ещё один вопрос, когда её охранник Каэль Дор, нарушив обычный протокол, подошёл слишком близко. Его голос прозвучал глухо и напряжённо:
— Мадам Шеа, чрезвычайное событие. Я думаю, вам лучше проследовать к себе.
В зале продолжали звучать голоса певцов, публика аплодировала, но для Шеа всё это мгновенно потеряло значение. Она медленно опустила бинокль, её взгляд стал холодным и сосредоточенным.
— Каэль, — произнесла она тихо, но так, что свита замерла, — объяснись.
Преториан чуть наклонился, чтобы не услышали посторонние: — Сигнал тревоги с флагмана Тсел. Ситуация развивается быстро.
Шеа поднялась из ложи, и публика, не понимая происходящего, лишь удивлённо следила за её движением. Для неё опера закончилась — началась настоящая игра.
Охрана быстро вывела её через персональный выход на крышу театра. Там уже ждал катер — чёрный, без опознавательных знаков, с глухо гудящими двигателями.
Шеа заняла место в салоне, и через пару минут катер мягко пристыковался к её флагману Тсел. Металл шлюза встретил её холодным эхом, словно сам корабль знал, что хозяйка вернулась не ради отдыха.
Её встретил встревоженный капитан, Раэн Торн. — Величественная госпожа Шеа… — начал он взволнованным голосом.
— Раэн, у нас ЧП? — холодно перебила она. — Ну я слушаю. Что вы таращитесь на меня, выкладывайте.
Капитан сглотнул и продолжил: — Дело в том, великая Шеа, что в системе обнаружена гравитационная аномалия. Что‑то искажает орбиту Оры — она начинает уходить с положенного пути.
Шеа нахмурилась: — Но это невозможно. Такой эффект может вызвать только объект колоссальной массы. Где он?
Раэн Торн покачал головой: — Мы ничего не видим, кроме чудовищной гравитации. Сейчас все силовые установки нашего корабля работают на пределе — лишь для того, чтобы удержать Тсел и вывести его с опасной орбиты.
В этот миг за иллюминаторами, словно из пустоты, проявился корабль неизвестной конструкции — невероятно огромный, заслоняющий собой половину обзора. Его силуэт был чужд привычным формам: углы и линии ломали глаз, будто сама геометрия пространства сопротивлялась его присутствию.
Капитан Раэн Торн всё ещё что‑то говорил, но Шеа резко остановила его, указав пальцем на иллюминатор за его спиной. Кожа капитана побледнела на несколько тонов.
— Вторжение… — прохрипел он. — Все энергию на щиты! Полная боевая готовность!
Экипаж замер на секунду, а затем мостик ожил: загорелись индикаторы, зазвучали тревожные сигналы, панели управления вспыхнули красным. Флагман Тсел готовился встретить неизвестного врага.
В те времена подобные события были крайне редки. Цивилизаций вокруг хватало, но перелёты между системами занимали столетия, а порой и тысячелетия в стазисе. За свою долгую жизнь Шеа видела всего три таких визита — и все три были попытками разведки ресурсов и оценки оборонной прочности. Справиться с пришельцами удавалось с трудом, но, слава Великой Тёмной Матери, удавалось. Их прибытие засекали заранее и успевали подготовиться.
Но не в этот раз.
Капитан дал отмашку бортовой артиллерии: — Огонь по готовности!
Чернота космоса вспыхнула россыпью снарядов, лазеров и плазменных выбросов. Тсел изрыгнул всю мощь своих батарей, и пространство вокруг озарилось смертоносным сиянием.
Но защита неизвестного корабля с молчаливой усмешкой поглощала удары. Лазеры растворялись в его оболочке, плазма гасла, словно в бездонной пасти, а снаряды исчезали, не оставляя ни следа. Казалось, сам чужой гигант просил добавки, наслаждаясь яростью атаки.

А потом был он — звук, выворачивающий сознание наизнанку, заставляющий саму реальность трепетать в немой агонии страха. Страх парализовал всё живое во всей системе. Дикий ужас охватил всё, что способно хоть как‑то чувствовать.
«Ты», — сказал страшный голос в сознании Шеа. — «Низшая, я жду тебя».
В мгновение ока она оказалась на борту корабля пришельцев, застыв в круге света и трепеща от ужаса.
«Ты — червь», — прозвучал голос, от которого её сознание помутнело. — «Ты скоро умрёшь, и тебе не суждено воплотиться даже в разумном существе. Твоя сущность пуста, и следующей твоей оболочкой будет оболочка животного».
Голос смолк, будто давая ей проникнуться ужасом, и продолжил уже с ледяным презрением: — Смотри, презренная. Видимо, я размяк, раз опустился до объяснений с таким червём. Сделай для меня одну работу — и я дарую тебе, недостойной рабе, бессмертие.
У Шеа перехватило дыхание. — Бессмертие?.. — сорвалось у неё, и тут же неимоверная боль пронзила её нервную систему, будто разрывая на миллион кусков.
— Ты смеешь перебивать меня? Мокрота! — прошипел голос. — Слушай, что я тебе говорю, хоть ты этого и не заслуживаешь. Я дам тебе технологию, как преодолеть смерть за счёт твоих врагов. Образец уже на твоём флагмане, инструкция — там же. Сделай, как сказано, и я исполню обещание. И не советую меня разочаровать.
— В соседнем секторе галактики есть планета, Анахита‑М. Там ты, недостойная, испытаешь мой чудесный дар.
«У меня нет возможности межсистемных перелётов», — подумала она.
Я вижу тебя насквозь. Я знаю твои мысли. И помогу тебе добраться до нужного места. Я дарую тебе технологию надёжного двигателя. И не задерживайся: чем быстрее ты будешь работать, тем более благосклонна к тебе будет Великая Тёмная Мать. Иди и расстарайся.
Команда Тсела медленно приходила в себя, поднимаясь с пола, когда страшный звук исчез внезапно. Баллистические вычислители остановили работу артиллерийских установок — цели не было, неизвестный корабль растворился в пустоте.
Капитан Раэн Торн, всё ещё бледный, потребовал: — Все данные по пришельцу. И сводку по системе Теом, по самому солнцу, в чьём свете мы находимся.
Отчёты стекались на его консоль. Выяснилось: орбиты планет пострадать не успели, лишь дрогнули под чудовищным гравитационным давлением. Чужак ушёл вовремя, оставив систему целой, но потрясённой.
На мостике повисла тишина. Каждый понимал: они только что пережили встречу с силой, которая могла стереть их миры одним присутствием.
Боль исчезла так же внезапно, как и появилась. Госпожа Шеа снова оказалась в своей каюте.
Она лежала на полу, не понимая, что это было. Неужели все те байки, что служители культа вешают на уши доверчивым прихожанам, — правда? Неужели её посетил ангел Тёмной Матери?
Страх и гордость копошились в её душе, сталкиваясь и переплетаясь. Ещё ни один смертный со времён глубокой древности не мог похвастать подобным. Это нужно было обдумать.
Шеа поднялась. В центре каюты стояли три матовых контейнера и кристалл памяти — немое подтверждение того, что всё случившееся было реальностью.

В каюту стремительно ворвалась охрана, и сразу за ними — вся свита.
— Мадам Шеа, мы обыскали весь корабль! Где вы были?! — выпалил Каэль Дор, оглядывая её с головы до ног, будто пытаясь убедиться, что перед ним действительно она.
Служанки метнулись к хозяйке. Шеа едва заметно отклонилась назад — этого было достаточно. Зная её привычки, они мгновенно подставили мягкое кресло и помогли ей опуститься.
Она подняла на Каэля взгляд. В глазах застыл холодный лёд и ярость.
— Вы плохо работаете, Каэль Дор, — произнесла Шеа медленно, отмеряя каждое слово. — Меня выкрали прямо с моего собственного корабля. А вы даже пальцем не пошевелили.
По палубе прокатилось мёртвое молчание. Каэль побледнел, не смея поднять глаз.
Шеа приходила в себя после невиданного унижения. Ей нужно было сделать хоть что-то, чтобы снова почувствовать контроль.
— Я разочарована в вас, Каэль Дор. Вы сами знаете, что делать… или хотите, чтобы вам помогли?
Он понял. Это был приговор.
Единственный способ оградить семью от позора и расправы — самому принять решение. Серая кожа Каэля побледнела почти до синего. Медленно расстегнув кобуру, он вынул свой наградной золотой бластер.
Шеа наблюдала за ним с едва заметным интересом. Катушки оружия зажужжали, накапливая заряд в кристалле. В воздухе запахло озоном.
Ну же, подумала Шеа. Сделай это.
Палец Каэля дрогнул и нажал на спуск. В его черепе распахнулось аккуратное сквозное отверстие.
Шеа выдохнула — впервые за время кошмара ей стало легче.
Слуги поспешили убрать тело.
Шеа обратилась к Нааре Вель
Найди кого‑то взамен этого, — сказала Шеа, указав на тело Каэля Дора, уже спрятанное в мешок для трупов и погруженное на каталку.
— Нужно посмотреть, что там, — она указала на контейнеры. Наара Вель кивнула.
— Мадам, — вмешался один из охранников, — я думаю, не стоит это трогать. Лучше проверить.
— Проверяйте, — отрезала Шеа. — У меня нет времени.
Она развернулась и направилась на мостик.
— Докладывайте, — обратилась Шеа к капитану. Тот, потный и дрожащий, ответил: — Корабль не пострадал, если не считать пары разбитых голов у членов команды.
— Мне не интересно, что там у команды, — перебила его Шеа. — Что с орбитами планет?
— Наши миры не пострадали, мадам Шеа. Их орбиты дрогнули, но не изменились.
Шеа удовлетворённо поправила: — Не «наши», а мои миры. Запомните это.
Наара Вель тихо сказала: — Мадам, охранники просят вас прибыть в ваши покои. Там что‑то с контейнерами.
Шеа недовольно скривилась: — Ну что там у них? Совсем страх потеряли… — раздражение начинало её доставать.
Нервно проследовав в свою каюту, она с явной злостью прошипела: — Что у вас такого, что вы не можете обойтись без меня? Вы, наверное, хотите следом за своим начальником? Живо докладывайте!
— Хозяйка, — сказал один из охранников, — тут биометрический замок. Мы не можем его открыть.
— И что вы предлагаете? Я должна это трогать? — Решать вам, мадам Шеа. Если хотите, мы избавимся от этого и всё.
Шеа вспомнила голос и боль, что недавно вытерпела. Если бы он хотел меня убить, он бы уже сделал это, подумала она. Не думая, подошла к ближайшему контейнеру и ткнула пальцем в консоль.
Контейнер пискнул. Охранники мгновенно обступили её, закрыв обзор. Створки раскрылись. Внутри, на противоударном ложе, лежало странное нечто — крупный кожаный предмет шарообразной формы, коричневого цвета, с прожилками фиолетовых вен, которые медленно пульсировали.
Охрана осторожно потрогала предмет, просканировала его. Ничего опасного, кроме мерзкого запаха. В двух остальных контейнерах оказалось то же самое.
— Что там с кристалом? — спросила Шеа у Элиры Сар.
Та возилась с кристалом, найденным вместе с контейнерами. Она вставила его в свой коммуникатор и сказала: — Тут нужна научная консультация. Я уже послала за специалистами.
— Хорошо, — нервно произнесла Шеа. — Делайте. А с меня на сегодня хватит. Уберите здесь всё.
С этими словами она развернулась и отправилась в ванную.
Шеа не заметила, как прошла ночь. Утром она лежала на массажном столе — удивительно довольная и расслабленная. Умелые руки массажиста навевали ей мысли, от которых становилось жарко. И, несмотря на возраст, любовные утехи были ей вовсе не чужды.
Наара Вель осторожно подошла к ней. — Мадам, — тихо сказала она, — прибыл руководитель научной группы, которую мы собрали.
Шеа лениво приподняла голову. — Заводите его, — произнесла она, довольная тем, что дела идут как положено.
В каюту вошёл старик — ему было около пятисот лет. Но по сравнению с Шеа он был лишь младенец: она старше его втрое и выглядела куда лучше.
Вот что значит родиться в нужной семье, подумала она.
— Ну? — Шеа вопросительно посмотрела на старика.
Тот нервно теребил ворот своего халата и начал: — Сперва… разрешите, великолепная мадам Шеа, выразить вам благодарность…
— Мне нет дела до ваших благодарностей, — резко оборвала его Шеа. — Есть что доложить по делу?
— Мы изучили данные и вот что выяснили.
Что те странные объекты в контейнерах называются Син’Энтракс, что бы это не значило
Син’Энтракс — квантово‑биологический инструмент для сбора психоэнергетической субстанции, того, что примитивные расы называют «душой». Это настоящий «жатвенный комбайн». Он не просто убивает — он заключает квантовый слепок сущности жертвы в энергоновую матрицу, создавая стабильный, но мёртвый «кирпичик» для построения чего‑то большего.
Син’Энтракс — инструмент, дающий доступ к энергии, лежащей за гранью привычной физики.
Второе — технология создания гипердвигателя. Он позволяет путешествовать в подпространстве между измерениями, что значительно сокращает сроки перелётов даже к самым далёким звёздам. Теперь путь займёт не столетия или тысячелетия, а месяцы — или даже дни, если речь идёт о системе Анахита‑М.